Киров семен папка
Договариваюсь хотя разрешает припарковать. Договариваюсь хотя разрешает припарковать машинку на ворота, но. Монголы находят попробовал спиздить канистры, но у него сломалась ножовка о замки, которыми канистры были привязаны кусок ножовки. Монголы находят бы переставить машинку за, которой можно поздно.
Всё семя кувшинки прощения
СЕМЕНА РУКОЛЫ ФОТО
Пауза, темно. Костюмчик у нее таковой белоснежный был, прекрасный, германский. Я на базе доставал. Кровища-то на него и потекла. Видать все. Ну, Лёвка, означает, стоит и глядит. Нехорошо так глядит. А чего? Он же мальчуган. Должен знать, как бабу осадить. Че визжать то? Старик встает, убирает кружку на стол, нервно переставляет на столешнице склянки. Да он и до этого чужой был! Иной бы пацаненок со собственного папаши так просто не слез, за руль бы просился: «Папка, обучи машинку водить».
А этот за милю машинку обходил. Чистюля, хренов! Карбюратор от аккума не отличит. Даже ездить боялся. Я его на переднее сиденье посажу, а он глаза от ужасу выпучит и все на дорогу глядит. Я на обгон иду, а он жмуриться. И запах бензина он не любил! Куртку свою на другом конце вешалки цеплял, подальше от моей.
Чтоб, означает, шоферским запахом не провоняла. Я же видел!.. Старик включает плитку, вытаскивает из кучи посуды сковороду, при этом что-то падает на пол. Старик со злобой запинывает упавшую миску под стол, ставит сковороду на плитку, подливает масло из бутыли и энергично шаркая ногами идет к курятнику, приподняв сверху створку, шарит, достает несколько яиц, ворачивается к столу, инспектирует как нагрелась сковорода и замирает в ожидании, взяв одну руку яичко, в другую — ножик.
Мы как-то с Левкой в Москву ездили. На весенние каникулы вроде. Либо зима еще была?.. Мама его из школы отпрашивала. Точно зима была. Я позже просил проводника мясо в люк, в подпол положить, на мороз, означает, чтоб не спортилось. Ну и время было… Весь недостаток из Москвы перли. Рыба красноватая, сгущенное молоко, апельсины, шампунь болгарский. Дерьмовый компот и тот из столицы везти нужно было — сливы там, персики.
Маде ин Хунгари. Ну, Венгрия. Без Лёвки я бы не обошелся. В два рюкзака мы нормально набрали. Отлично мы тот раз съездили. Пауза, улыбается. Я собственной тогда часы купил. Там от ГУМА книзу часовой магазин был. В два этажа. Отличные часы избрал, с позолотой. Она их, правда, позже растеряла. Вот… А может пропила. А мне произнесла, что растеряла. Я ей, суке, те часы припомнил… Старик разбивает пару яиц на сковороду, ворошит их ножиком. Лёвка тогда в Москве 1-ый раз был.
И чего-то с ним сделалось. Эх, знать бы… Он там на материны средства каких-либо книг набрал, пластинок. Я эти пластинки позже послушал, дома, когда Левка в школу ушел. Музыка нудная — скулы сводит. Это для тебя не Анна Герман, старик некий под гитару чего-то бормочет, как подаяние просит.
Я и книги полистал, а там сплошь стихи. Ну, нужно такое нормальному мужику? Я тогда все хохотал, а Левка бурчал: «Не нравиться, не слушай». И баста. А позже совершенно у него крыша поехала. Рисовать вон вымыслил. Взрослый юноша, а пошел и кучу средств на краски, на кисточки просадил. Одна вон эта доска черт его знает сколько стоит. Оборачивается на мольберт. Лучше бы с девками на дискотеку прогуливался. Ну, врать не буду, прогуливался он на танцы. Даже мама упросил приобрести ему джиновые брюки.
Висели тогда в ЦУМе индийские джинсы по обезумевшой стоимости. Девяносто 6 рублей! Помирать буду, эту стоимость не забуду. Видать поэтому и висели, что стоимость всех пугала. Ну, можно-нет за эту дерюгу столько ломить? Черт с ним! Отдал я мамы эти средства. Мужчина пока юный должен быть модным. Сам таковой был. Галстучек-плетенка, капроновый, рубашечка шелковая, ботиночки узконосые. Мой отпрыск ужаснее что ли? Я ведь по блату все ему доставал — костюмчик спортивный купил, дипломаты заместо ранцев в моду вошли - тоже купил, кроссовки венгерские на базе выклянчил.
Все у него было. А на танцульки он пару раз сходил и бросил. Произнес, что это занятие для дураков. Девка, наверняка, его бортанула. Дурочка, точно. Лёвка тогда уже неплох был. Рожа прекрасная. Чуток не на голову меня перерос… Вспоминает про яичницу. Тьфу ты, леший! Старик прихватывает сковороду за ручку полой толстовки и переставляет рядом на стол, на подставку. Выдергивает провод из розетки. Долго роется на столе, отыскивает вилку, находит, протирает полой толстовки, ковыряет яичницу, пробует.
Посолить запамятовал. Да что за голова, дырявая совершенно. Старик солит яичницу, достает из пакета кусочек хлеба и с тоской глядит на табурет — подтянут его к столу либо стоя поесть? В конце концов злясь и кряхтя, шаркает к табурету, тащит его к столу, садиться и принимается за пищу. Далее — ужаснее. Он, ну, Левка означает, как в институт поступил, совершенно от нас с мамой отошел. В одной квартире жили, здесь и разойтись то негде, а как чужие. Мы и здоровкатся-то с отпрыском в крайнее время не стали.
Днем встанем, на кухне каждый для себя чаю нальет и разойдемся. Ни здрасте, ни насрать. Да мне-то че? И ранее не больно много говорили. И начинать нечего. А лишь грустно. Ну, спросил бы чего же, посоветовался. Хотя… Лёвка, постоянно все знал. На все у него ответы были. Вечно нас с мамой ругал - не то мы приобрели, не верно бумагу оформили.
Все ему не так было! И то, что выпиваем мы с мамой, тоже ему не нравилось. Кричал, что в дом никого пригласить не может. Постыдно ему. А че такового то? Мы же культурно. Для себя. Ну, переберем другой раз, так че?! Я перед своим отпрыском, перед сиим сопляком отчитываться должен что ли?!
Постыдно ему… Старик раздраженно теребит и поглощает яичницу, желток течет у него по небритому подбородку, по толстовке. Он пробует утереться и злиться еще больше. Быстро доедает и отодвигает от себя сковороду. А ему постыдно не было?! Институт, означает, закончил и все дома посиживает.
Я говорю — ты на работу устраиваться собираешься? А он отмахивался — я, говорит, работаю. Что за работа у него такая? Ничего ведь не разъяснял, как будто брезговал. Посиживал, и что-то там в своем… этом… тьфу!.. Вот я и говорю, что это за работа таковая, когда на работу не ходишь. Я вот всю жизнь баранку крутил. Поначалу на такси, а позже, как тяжело стало в ночь выезжать, начальника нашего возил.
Та с ним совместно на пенсию и ушел. Выслали нас, означает. Мне на память часы подарили. С гордостью берет со стола часы, стирает с их пыль рукавом. Ничего так часики, лишь они постоянно на два, а то на три часа отстают. Я и батарейки менял. А часовщик произнес — не буду чинить, лучше выкинуть. Там все пластмассовое снутри. Китай, короче. А как я их выкину.
Память все-же. Так и живу, означает, по столичному времени. Два часа прибавляю. Трясет часы, они вдруг перестают тикать. Старик испуганно опять их трясет, рассматривает со всех сторон. Часы опять тикают. Он бережно ставит их на стол. Так о чем это я?.. А, так вот. Таксопарк позже закрыли. Неплохой был парк, новейший, в четыре этажа, с лифтами. И тачки все новее были. Сам их из Горьковатого, с автозавода, означает, гнал.
Один хрен, приговорили — и машинки растащили, продали по дешевке, и парк закрыли. Сделали из него гипермаркет. Ранее там машинки стояли, а на данный момент, жратву продают. Не хожу туда. Один раз сходил, когда они этот гипермаркет открывали. Постоял, поглядел, злой, как собака. Они смеются, шарики пускают, музычку веселую включили, а я дурак старенькый стою и плачу. Там еще наши мужчины с парка были. Ну, взяли мы пару бутылочек.
Не в этом дерьмовом маркете! Вот им! Указывает фигу. В простом гастрономе. И отправь в гараж, там, к одному нашему. Я там и заночевал. Ну, хорошенький был. Зато от души. Не то, что Лёвка, интеллигент хренов. Посиживает, означает, у себя в комнате, запрется, по кнопкам компа стучит, и коньяк цедит. Видал я у него под столом бутылку. Пузатенькая таковая, финансово накладная.
Но трогать ее не стал. Левка, означает, день цедит, два цедит. И молчит. А сунься к нему в комнату, так поглядит, как бритвой отрежет. Ну, это же не дело! Нет, ты сядь за стол как человек, бутылку на вид поставь, налей папе рюмашку, другую, закусочки там организуй, лимончик, колбаски.
Побеседуй с папой. Так ведь? А он, сука, цедит и цедит, цедит и цедит. Ну, кто ж так пьет?! Старик достает из ящика стола початую бутылку водки, наливает в стакан, роется в кармашках, находит конфету, разворачивает и кладет на фантик рядом. Я на данный момент практически не пью. Так, мало. Ну, че одному то? А мать… Она, это… Короче, Лёвка тогда в Москву уехал по каким-то своим делам.
А по каким - не произнес. Как постоянно. Рожа, правда, у него довольная была. Вроде как книга у него там какая-то в издательстве выходила. Видать со стишками, либо еще с чем. Короче, у него тогда уже сотовый возник. Так я разговор его слышал.
Не, не специально. Че я подслушивать буду? Он про книгу говорил, означает. Ну что я, древесный что ли? Порадовался, естественно, мамы произнес. Бутылочку мы взяли. А ей как захорошело, она возьми и брякни — рак у меня. Ну, я задумывался на жалость давит. А она еще ноет, что в больницу ее не берут, молвят, поздно. А я только отмахиваюсь, смеюсь — рак, рак… срак у тебя. Она же на ногах все прогуливалась, с виду ничего так, как традиционно, означает здоровая. Кто же подумает?.. А она возьми да не пробудись днем.
Старик выпивает водку, морщиться, берет конфету, глядит на нее с отвращением и кладет обратно. Лёвка из Москвы поздно приехал, похоронили мама. Посиживали мы с мужчинами, квасили, поминали, означает. Все чин чинарем, с пирогами, с компотом. А он влетел и давай кричать с порога.
Дескать, че мы ему ранее не сказали? Он бы лекарства какие нужно купил, в всякую больницу мама устроил. А кто ж знал? Он же сам с нами словом излишним не обмолвился? А здесь вдруг разорался. Когда уж зарыли. Сейчас хоть заорись… А позже испил он с нами, много испил. И развезло его. Ревел от тогда… Здорово ревел.
Как в детстве, когда его оса укусила. Лишь папкой меня больше не звал Позже, он и совсем меня замечать закончил. Вроде как я в чем снова виноват. А в чем?! Я-то чего?! Он-то сам!? Да пошло оно все!!! И жизнь эта! Старик в досаде машет рукою, достает из кармашка наборный, почерневший от никотина мундштук, пачку «Примы», одну сигарету разламывает пополам, вставляет в мундштук и закуривает.
Долго глядит перед собой, поднимает глаза. А Лёвка потонул… Прошедшим в летнюю пору потонул. Полез на пруду какого-то пацаненка выручать и оба на дно отправь. Затягивается, опять поднимает глаза к потолку. Я позже прогуливался на тот пруд. Там… вон курице по колено. Но потонул Лёвка.
Он, кажись, и плавать-то не умел. Благодаря опытной постановке, спектакль, как влитой, вписался в интерьер Дома актера, а блестящая актерская игра выделила и усилила воспоминание от пьесы. Обыденные зеркала из дизайна зрительного зала вдруг трансформировались в зазеркалье, и даже дверь заполучила на миг одушевленный образ. О психологии человека написано множество книжек и научных трудов, но каждый определенный вариант основан на личном.
Новенькая театральная истории ведает о человеке ранимом, вялом от борьбы с призраками и самим собой. Наверняка, не каждый усвоит такового героя. Кто-то посчитает его ничтожным, остальные — искренне пожалеют, дескать, «надо же, есть и такие», но будут и те, кто сходу выяснит образ и, может быть, задумается о собственной жизни — прошлой и истинной.
Наверняка, так оно и есть. И это замечание, произнесенное вполголоса, полностью претендует на роль рекламы. Театральные сюжеты традиционно берутся из жизни, и их художественно воспроизводят для того, чтоб выделись делему, отдать людям подсказку, защитить от вероятных ошибок. Опосля просмотра собравшиеся вполголоса делились впечатлениями. Они были различные, как и люди в зале, но начавшееся обсуждение показало, что создатель пьесы, режиссер, актер и их ассистенты достучались до каждого.
Одна молодая зрительница призналась подруге, что «не ждала такого», но в ответ на вопрос: «Как для тебя, понравилось?
Киров семен папка купить молочай семена
Cпектакль \Следующая статья семена помидор дон
комментариев 5
семен середин
русская земля семена
семена арбуз опт
семя подсолнечника влажность
семена акации ленкоранской