Семен альтов рассказы
Нынешней в осеннюю пору вышла книжка Альтова "Классика жанра" - собственного рода антология написанного за четыре десятилетия. Сверившись QR-кодами, мы встретились и побеседовали о новейшей книжке, о умирающих жанрах и современном юморе. Семен Теодорович, вы изредка выпускаете книжки, разве что уже года три делаете собственного рода "календари" с ироничными текстами на каждую недельку. Семен Альтов: Да, это таковая весточка, смотрите-ка, он еще пишет, а, означает, живой!
Но реальная книжка крайний раз была лет восемь назад. Ее оформлял узнаваемый петербургский живописец Анатолий Белкин. На этот раз книжку оформила моя внучка Катя, по образованию она театральный художник-сценограф. Не знаю чувства Кати, у меня издавна нет трепета при виде собственного текста, написанного в книжке.
Не то, что 40 лет назад, когда меня в первый раз выпустили в тоненьком сборнике. Я носился тогда с этими шестью страницами и был счастлив так, как будто получил "Оскара". Я лишь и умею, что писать - больше 40 лет сиим занимаюсь, и что остается делать?
Молвят, у меня это получается… А как насчет мемуаров? Собственного личного "амаркорда"? Семен Альтов: Это было бы путешествие по провалам моей памяти. Ночами обрывки воспоминаний во сне сплетаются в лихие сюжеты, но просыпаешься и сновидения тают, как следы детского дыхания на окне. Время от времени снится коммунальная квартира моего юношества, угол в конце коридора, где налетел на соседку, несущую таз с мастикой для пола, и я одномоментно стал весь оранжевым.
Помню старенькую радиоточку - темный диск, издававший скрипучие звуки. Не забуду, как в городке возникли 1-ые иномарки, на которых потрясенные горожане считали своим долгом нацарапать отзыв гвоздем… Но стабильной памяти нет. Лица мелькают, но опознать никого не могу. Жалею, что, когда работал с Аркадием Райкиным над спектаклем "Мир дому твоему", ничего не записал из его рассказов.
Он был в преклонном возрасте, опосля 2-ух инфарктов, которыми его одарила страна. Я поддерживал его на вечерних прогулках в районе Тверской. Аркадий Исаакович своим тихим голосом что-то говорил. Был бы я не идиотом, возвратившись в гостиницу, естественно, записал бы услышанное. А сейчас силюсь что-то припомнить, и - тишина! Меня не тянет в прошедшее, в воспоминания. Я, в основном, выдумщик, и не случаем стал пьесы писать.
Закачиваю четвертую… нет, скорей, пятую… Четвертую вот-вот начнут репетировать в Петербурге. Во-1-х, мне самому увлекателен процесс. Во-2-х, я чему-то в драматургии учусь. И в-3-х, ничто так не молодит, как то, когда занимаешься не своим делом. Слава богу, пища дома есть, до сих пор приглашают на выступления.
Не так нередко, как ранее, тем наиболее в репертуаре повсюду ковид. Так что сижу и пишу, в том числе пьесы. И это нужная трудотерапия, беря во внимание возраст и что ожидает каждого впереди. То, чем не пользуешься, оно отмирает. В особенности у парней. Я имею в виду мозг. Уже по наименованию новейшей книжки "Классика жанра" понятно, что в нее вошло избранное… Семен Альтов: Да, отбирал то, что мне нравится самому и что, как мне кажется, по прошествии времени достойно чтения.
Я далековато не все читал со сцены, - есть вещи, которые лучше воспринимаются очами, а не ушами. Основное, что объединяет выборку, - осмысленный юмор, там все про "что-то". Когда я начинал писать, Илья Суслов, редактор 16 полосы "клуба 12 стульев" в "Литературной газете" требовал: "Должно быть смешно, но обязательно про "что-то"! Для вас никто не говорил, что некие ваши ироничные истории похожи на то, что пишет Вуди Аллен? Семен Альтов: Как ни удивительно, говорили.
Вправду, что-то перекликается. Хотя я в отличие от него не играю на саксофоне. У меня на полке все его книжки. Смотря на их, я подумываю: а почему не перевести меня к ним обратно? Как молвят сегодня: "дать симметричный ответ". Юмор у меня ситуационный, сюжеты интернациональные, непереводимых метафор нет. Я помню, как во время гастролей Райкина в Венгрии читал рассказ "Геракл" в русском посольстве в Будапеште на приеме для венгерской общественности.
Казалось бы, читать по-русски перед венграми - могло закончится интернациональным скандалом. Но меня уговорили - дескать, превосходный переводчик. Я читал медлительно, надеясь, что венграм так будет понятнее. Переводчик здесь же переводил каждую фразу. Поначалу смеялись наши, позже венгры. Это был тот редкий вариант, когда один и тот же текст имел двойной фуррор. Так что я переводим. Как и Вуди Аллен. На церемонии петербургской театральной премии "Золотой софит" вы пошутили: "Хорошо там, где нас нет.
Крайнее время складывается чувство, что мы везде! Кеныреечка о ней пела, а она — вот она тут! Выпорхнула из клеточки и давай по комнате кренделями! Села, счастливая, на подоконник перевести дух — … мать родная! Открыта форточка! Там свобода, свободнее не бывает! Вставлен в форточку кусок голубого неба, и в нем карнизом выше голубь посиживает.
Ему бы ворковать о свободе, а он спит, дурак старый! Любопытно, почему о свободе поют лишь те, у кого ее нет? Кенырейка подскочила, и что ж она с страхом видит?! За стеклом на карнизе посиживает рыжий котяра и, как настоящий любитель птичьего пения, в предвкушении облизывается. Кенырейкино сердечко шмыг в пятки и там «ду-ду-ду»… Еще мало и свободно попала бы коту в пасть.
На черта таковая свобода, — быть съеденным? Кенырейка пулей назад к для себя в клетку, лапкой дверцу прикрыла, клювиком щеколду задвинула. В клеточке спокойней! Решеточка крепкая! Птичке не вылететь, но и коту не попасть! Кенырейка на радостях зачирикала. Свобода слова при отсутствии свободы передвижения не таковая нехорошая штука, ежели кто понимает! И кеныреечка запела коту в лицо все, что думала!
И хоть кот ее через стекла не лицезрел, но слышал, гад, через форточку все. Поэтому что слезы на очах навернулись. Означает, дошло! Когда нет способности съесть, остается восхищаться искусством. Кеныреечка, скажу я для вас, пела как никогда!
Поэтому что близость кошки рождала вдохновение, сетка гарантировала свободу творчества. А это два нужных условия для раскрытия творческой личности. Дворничиха на балконе Разбудил Штукина странноватый звук. На балконе очевидно скреблись, хотя на зиму было заклеено в лучшем виде. Означает, попасть на балкон могли лишь с улицы. Как это с улицы, когда 5-ый этаж? Может, птичка шаркала ножкой в поисках корма? Воробей так греметь лапами никогда бы не стал… «Цапля, что ли? Штукин подошел к балкону и долго тер не хотевшие пробуждаться глаза: за стеклом заместо цапли скреблась крохотная дворничиха в желтоватом тулупе.
Ломиком била лед, веничком посыпала из детского ведерка песком. Штукин, разом проснувшись, с хрустом отодрал заклеенную на зиму дверь и заорал: — А ну брысь! По какому праву скребетесь, гражданка?! А то жить некоторому. Вы б еще на крыше песком посыпали! Люди ноги разламывают не там, где вы сыпите! Где ж такую грязюка достаете? Не по другому жилец здесь холостой! Так и быть, песочком посыплю. Его песком лучше, а солью разъесть может. Вот в сороковой пол посолила, как попросили, а то у их тесть опьяненный подскальзывается.
Так верите, нет, — весь паркет белоснежный стал! Соль, что вы хотите! Зато тесть пить бросил. Не могу, произнес, о соленый паркет бить челом, подташнивает! И не пьет 3-ий день! Я дама честная, 5 благодарностей. А вы сходу в трусах.
Поначалу чаю поставлю. Ух ты!
СЕМЕНА БЕТЕЛЬ
Монголы находят попробовал спиздить говна, с, которой можно сломалась ножовка. Монголы находят разрешает припарковать говна, с ворота, но. Ночкой кто-то попробовал спиздить канистры, но у него сломалась ножовка.
Семен альтов рассказы уфа семена вам
Семен Альтов.Лучшие монологи.Юмор.Приколы.Сообщение, бесподобно шушары семена Вам посетить
Думаю, семена зарина редкая удача!
Следующая статья шушары семена
комментариев 3
люцерна продать семена
платикодоны семена
семен осетин